Кот строго смотрел на Бурого. – Налетался… Нагулялся! Напелся!!!! И девочку втравил неизвестно во что!!! – на самом деле, Баюн был очень рад. Сказка сложная и будить её следовало аккуратно именно из-за этой самой шишиги. Баюн сам хотел о ней заговорить. Весна как раз походящее время для пробуждения этой сказки «Как Василиса на войну поехала». Но, он опасался реакции Бурого. Ох, он и вопил бы!!! И запрещал бы, и скандалил, и лапами бы топал! А тут Волк сам! Сам так вляпался!!! Как не порадоваться и не позлорадничать заодно. А что? Очень по-кошачьи. Баюн покосился на тоскливо вздыхавшего простодушного Бурого. Открыл было рот, добавить. Но, тут в окошко впорхнула Жаруся, закружилась, напоминая золотой фейерверк, загомонила, моментально заполнила собой всю горницу. Начала выяснять новости, передавать приветы, задавать миллион вопросов. А когда выяснила, почему это Волк хмур как день ненастный, полностью разрушила Баюновы коварные планы, клюнув Кота в макушку.
– Как тебе не стыдно! Ты же сам собирался Катерину туда отправить! Заканчивай издеваться над Волком! – и захихикала, потому что тут уже Баюну пришлось срочно вылетать в окно, спасаясь от мести Бурого.
– Спасибо тебе! Я уж думал он меня совсем застыдит. – вздохнул Волк, проследив глазами за траекторией движения Баюна, стремительно удиравшего в дубовые ветки. – Вот вредный серый лисовин!
– Ты же его сколько столетий знаешь! Это же коварная кошачья морда! Не волнуйся. – Жаруся ласково провела крылом по волчьей спине, отчего бурая шерсть заискрилась переливчатым каштановым блеском и вспорхнула навестить «свою девочку Катерину».
Катерина сидела на подоконнике и читала сказку про Василису, которая собиралась на войну. Сказка была длинная, сложная и кроме самого действия, надо было ещё и о волчьей стае подумать. Вдруг перед ней в открытом окне возникла круглая кошачья голова, почему-то свесившаяся сверху.
– Можно? – уточнил Баюн, перебираясь с Дуба на подоконник, и усаживаясь рядом, уютно обернувшись хвостом.
– Конечно! Что ты спрашиваешь? А что у нас там такое было? – Катерина слышала вопли, но ей не хотелось отвлекаться.
– Обидели меня. – Баюн тяжело вздохнул и привалился к Катерине бочком.– Обидели Котика. Прямо в душу плюнули ни за что и ни про что!
– Баюша, да что случилось-то? – Катерина отложила книгу и начала гладить Кота.
– А всё эти… Братец твой и курица летучая.
– Кто???? Какая курица? – Катерина Баюна знала хоть и не сотни лет, а гораздо меньше, сразу не поверила, что его мог всерьёз обидеть Волк, а вот про курицу она просто не поняла.
– Кто-кто, Жаруся! Они меня обидели! – Баюн картинно вздохнул.
– Вранье! А за курицу ответишь особенно!!! – Жаруся влетела в приоткрытую дверь, пронеслась через комнату, сдернула коготками Баюна с подоконника и взмыла вверх, не обращая внимания на ор перепуганного Кота.
Катерина затыкала себе рот, что бы громко не смеяться, глядя как Баюн медленно опускается на землю, сохраняя на морде оскорбленное выражение и сложив лапки под грудью, будто он лежит на печи. Опустившись, Кот встал, прошипел что-то исключительно презрительное и вернулся обратно на подоконник. Осмотрел совершенно серьезную Катерину, и вздохнул.
– С кем только не приходится общаться ради пользы дела! Ладно! Ты сказку прочитала, у тебя есть соображения?
– Есть. Я подумала, что сначала надо осмотреть избу этой шишиги. Пока она спит, я смогу найти куда она шерсть дела.
– Правильно. И вот ещё что! Сказка сложная не просто из-за длительности. Сама по себе баба уж очень коварная. Особенно для твоих спутников. Надо будет будить сказку у края её владений, чтобы вы успели уйти. Она если мальчишек поймает, не выпустит. Ты как раз не в такой опасности.
Они долго обсуждали как лучше, и наконец, Кот признал, что сказочница вполне готова. Волк натаскивал мальчишек как ориентироваться в чужом, незнакомом лесу, отчего они возвращались вымотанные совершенно.
– Этот изверг взял и сбросил нас в чащобе! И сверху дал ценное указание найти выход! Типа идите на север дорога должна быть там! – Степан остервенело чесался. – Сначала найди ещё этот север! А комаров там! Кать, я в жизни столько не видел! И такие… Прямо размером не комары, а воробьи какие-то! Скажи ты родственнику своему! Нельзя же так!
– Да ваааще! – вторил ему Кир, который к тому же попал в заросли крапивы, и был украшен богатой коллекцией зудящих волдырей. – Вконец озверел этот зверюга!
– Поговорите мне ещё! – Волк опустился рядом совершенно неслышно, по пути отвесив полноценные оплеухи критикам, правда, они сумели увернуться и кувырком улететь в стороны. – Вот это дело! – одобрил Бурый. – Так! Внимание! Шишига в той сказке отличается особенной чертой. Она ворует людей. Только мужчин и мальчишек! Если тот, кто к ней попадет, что-то у неё ест или пьет, он постепенно забывает, кто он и откуда. Кому-то одного раза хватает, между прочим! Если вы попадаете к ней, ничего не жрать и не пить!
– Сдохнуть? – жизнерадостно осведомился Степан, почесываясь и кляня про себя летучих лесных кровопийц.
– Нет, терпеть до спасения! – хмуро ответил Волк. – А ещё лучше не попадаться!
Когда добрались до границы сказки, Катерина осмотрела густую стену тумана, ничего особенного не увидев пожала плечами, и шагнула туда, справа и слева он неё настороженно осматривались мальчишки. Лес был густой, идти трудно. В конце концов, вышли на тропу и дело пошло легче. Хотя и тропой идти было сложновато. По обе стороны попадались разлапистые коряги, цепляющие одежду. Тварей было не видно. Шли долго, и наконец, тропа вывела их к избе. Катерина приблизилась, осторожно потянула дверь на себя. Полумрак, усиленный зеленой мутью за окнами. Катя осторожно обошла все помещения, осмотрела всё, и наконец, нашла грубый деревянный сундучок, в котором был большой плотный комок волчьей шерсти и гребень с длинными зубцами.
– Нашла! – обрадовалась девочка.
– Бери и пошли отсюда. – Степану сильно не нравилось в этой сказке.
– Нельзя пока брать. Это может понадобиться в сказке. Я же не знаю, в какой момент они тут уснули. Надо найти шишигу.
– Так пошли искать. – Кир посматривал на совиный меч. Вроде пока спокойно, но тревога его не оставляла с того момента, как он зашли в этот лес. Пару раз ему даже померещилось, что сова шевелиться.
Катя огляделась, но ничего не нашла, кроме брошенной около крыльца грязной и драной тряпки.
– Да что ты эту гадость рассматриваешь! Пошли скорее! – потянул её за руку Степан.
– Погоди ты! Это может быть её юбка.
– И что? Юбка или половая тряпка. Выглядит по-любому мерзко. Тебе-то что?
– Ты не понимаешь. Если юбка драная, то её пленник Ванюша и Василиса уже сбежали, а шишига пыталась их преследовать, лезла через частокол, и не поймав их, вернулась домой, . – Катерина нагнулась над тряпкой, но Кир вскрикнул, указывая на дальний угол двора, а перед её носом свистнула черная тяжелая стрела и Катя отшатнувшись, чуть не упала. Степан взмахнул кладенцом и золотая волна смыла, стерла нападавших, притаившихся в каких-то постройках шишигиного двора.
– Уходим, быстро! – Степан шел первый, очищая лес от тварей. Кир указывал ему куда направлять кладенец. Катерина переживала. Она не успела взять шерсть, и не поняла, а можно ли было её уже брать. Кроме того, героев сказки они тоже не нашли.
Твари, напуганные отпором, не показывались. И мальчишки начали рассуждать, что дальше делать.
– Кать, ты как думаешь? Возвращаемся? – Кир оглянулся на Катерину. – Кать, что?
– Вон, она, по-моему. Шишига. – Катерина и сама не знала, как углядела за выворотнями и корягами неопрятную бабищу, одетую в меховую безрукавку поверх истрепанного платья.
– Ну, ты даешь! Точно! Так чего ты ждешь, давай, буди сказку.
– Вы что, всё забыли? Вас тут быть не должно! Я останусь.
– Одичала ты что ли? Останется она… Да что она нам сделает?
– Заберет и не выберетесь. Не слышали что ли?
– Кать, тут твари. Мы тебя тут не оставим.
Они спорили некоторое время. В конце концов решили, что надо уйти как можно дальше от шишиги, а когда сказка проснется, бежать со всех ног к выходу из леса.
– Жалко только, что я шерсть не забрала, ну да ладно, потом вернусь. – решила про себя Катерина. – А что? Одену невидимку и заберу. Я не мальчик, она мне ничего не сделает.
Отошли подальше и Катерина начала сказку.
– Зачинается, начинается добрая сказка, славная байка. В чистом поле, в широком раздолье, за темными лесами, за зелеными лугами, за быстрыми реками, за крутыми берегами утка крякнула, берега звякнули, море взболталось, сказка сказалась. Да это не сказка, а присказка. А теперь сказку слушайте.
В одном селе жили муж с женой. И вырастили они трёх дочек. Старшую как звали – не знаем, среднюю – не помним, а младшую дочь была Василиса Прекрасная…
Сказка была очень старой, давно и прочно забытой, туман держался долго и в этом тумане к ним опять начали подкрадываться туманные твари. Кир почувствовал, как в ладони шевельнулась сова, закричал, указывая Степану на опасность, но твари начали стрелять издалека. Катерина, припомнив, как уничтожила стрелы, направленные на неё в сказке про трех крылатых братьев, почти все успела убрать, но одна из стрел ударила Степана в живот. Он согнулся в три погибели, не сразу осознав, что не ранен, так как наконечник стрелы угодил в ременную пряжку. Зато к нему успел подскочить огромный серый и чешуйчатый монстр с секирой и размахнувшись, направил оружие на шею согнувшегося мальчишки. Каким чудом Кир успел перемахнуть через корягу и в прыжке отразить это удар, он так и не сумел потом вспомнить. От удара меч выбило из руки Кира и он, тускло блеснув, улетел далеко в сторону. И тут, наконец, туман сдался. Монстр кинулся бежать, но заорал и превратившись в размытую тень, растаял под весенним ветром. Пронзительный визг тварей забился в чащах, и затих.
– Степан! Ты как? Куда ранило? – Катерина схватила согнувшегося мальчишку за плечи.
– Больно только, но, по-моему мне свезло. Стрела в пряжку угодила. – Степан был бледен, но силился улыбнуться. Оглянулся на такого же бледного Кира. – Ну, ты даешь! Я уж думал, всё! Конец мне! Думал, голову мне эта мерзость снесет! Кать, не знаешь, голову живой водой прирастить можно?
– Не знаю, и знать не хочу! Вставай, пожалуйста, попытайся встать. Нам уходить надо!
Степан с трудом пытался подняться, а Кир пошел за мечом. Катерина встревожено проводила его взглядом, и тут же была вынуждена поддержать Степана, который, застонав, опустился на колено.
– Давай, выпей-ка глоток живой воды. Иначе не дойдешь. Какая там сила удара стрелы может быть?! – Катерина поднесла флажку к бледным губам. – Вот и хорошо, вот и молодец. Где там Кир? Кир!!!Кир, да куда тебя унесло??? – она вдруг осознала, что Кир молчит и не отвечает. Катерина метнулась в ту сторону, куда он ушел, и увидела, что на земле, между корней лежит его браслет, подаренный ему на день рождения. – Кир!!! – она оглянулась на Степана, который поднялся и начал поворачиваться назад. Назад! К дому шишиги!
– Нет! Стой, где стоишь! Замри! Голову не поворачивай!
Степан замер, непонимающе глядя на Катерину. Она кинулась к Степану, взяла за руку и повела за собой. – Не смей оборачиваться. Обратишься в корягу. Помнишь, те коряги, которые нам по дороге мешали. Это люди, мужчины и мальчишки, которые пытались уйти отсюда и оборачивались.
– А Кир? Как же Кир??!! – Степан сообразил, о чем она говорит, и запоздало испугался.
– Мы его вытащим. – Катерина старалась говорить уверенно, выводя Степана из леса.
Волк увидел две фигурки на тропе и чуть не завыл!!!
Военный совет в Дубе впал в уныние. Ситуация осложнялась тем, что сколько Волк, Кот, Сивка или Жаруся не пытались зайти в лес шишиги, их отбрасывала назад невидимая преграда.
– Всё равно надо как-то Кира вытаскивать! – уныло произнес Сивка.
– Да как ты себе это представляешь? Катерину за мальчика никак не выдать. Девочку шишига, которая сейчас уже в полной силе и сознании, к себе и близко не подпустит, собак натравит, или в болото сбросит. Из её владений только девочка или девушка выйти может, так ведь не просто выйти, а ещё и вывести кого-нибудь, вот она и следит, чтобы потери в хозяйстве не было. Мальчик, или мужчина или заплутает, и опять попадет в лапы к шишиге, или, если обернется на пути, станет корягой. – Кот пил молоко, даже не столько пил, сколько мочил там усы, от расстройства.
– А что эта шишига может сделать? Убить? Сожрать? – спросил Степан.
– А что захочет, то и сделает. Сильно голодная будет, может убить и съесть. А чаще всего ей нужны работники, помощники. А если привяжется, то воображает, что мальчик это её сын. Если тот, кого она поймала, ест её еду, то быстро забывает кто он и откуда. Ты же знаешь уже. Тот кто шишигино ест, может даже начать всерьез считать себя сыном шишиги. Верить в это. И, что самое поганое, нам туда хода нет. Это её территория, исконная.
– То есть, надо идти мне? –Степану было сильно не по себе, но не мог же он прямо так и сказать?
– Не знаю, не знаю, боюсь, что и ты тоже сгинешь. – Кот грустно вздохнул и опять полакал из чаши молоко.
Катерина положила зеркальце, в котором пыталась рассмотреть, что происходит у шишиги, и призадумалась. – Ситуация! Наши туда пойти не могут. Степан пойти может, но сгинет, я могу, но меня она не пустит, потому, что я девочка. Стоп! Как там Кот сказал? Меня за мальчика никак не выдать? Ну, это мы ещё посмотрим!
Катя потихоньку ушла к себе и посмотрела в настенное зеркало. – Дааа, жалко. Очень жалко, но не бросать же Кира! Кто бы мне сказал, что я из-за него косу резать буду, не поверила бы! – Она быстро, чтобы не передумать, взяла ножницы и перехватив толстенную косу потуже у затылка, с трудом, в несколько приемов отрезала её. Ножницы шли туго, скрипели.– Как Василиса Микулишна из мультика прямо! Тьфу! – Катя глянула в зеркало опять. Закрыла глаза, и решительно продолжила. Ничего хорошего в зеркале теперь не отражалось.
Степан безнадежно смотрел в окно. Ему и думать не хотелось, что может, именно в этот момент Кир лопает какую-то гадость, поданную ему мерзкой бабищей и полностью себя забывает! Кир, спасший ему жизнь! Сзади послышались шаги, раздался грохот. Степан резко оглянулся и увидел покатившуюся из лап Баюна чашу, оставляющую на полу молочные лужицы, поднял глаза и ахнул. – Катька???
Катерина коротко подстриженная, в портах, лапотках и рубахе, действительно стала напоминать мальчишку. Жаруся гневно вскрикнула, но её голос тут же перекрыл восторженный вопль Баюна.
– Радость моя, умница! Это гениально! Жаруся не квохчи!
Волк, разглядывающий сестру с открытой пастью и ошалелым взглядом, лег на пол и громко застонал.
– А ты не стони! Она молодец! Волосы… Волосы отрастут. Потом… А паренька мы можем потерять навсегда!
Киру зверски хотелось пить. Очень хотелось, невероятно просто! И есть тоже, но мысль о воде заглушала голод. Он услышал, как шишига что-то кому-то говорит, а потом дверь скрипнула, и мерзкая баба швырнула на пол клети, куда заперла Кира, какого-то мальчишку.
– Ой, тетенька, только не бейте! Я, я потом поем! – всхлипнул мальчишка, скорчившись на полу и закрывая руками лицо.
– Жри давай! Чтоб утром всё съел! А то я тебя самого съем! И тебя тоже! – она глянула на Кира и ухмыльнулась. Поставила на пол миску с каким-то мерзким месивом и кувшин с водой, от вида которого у Кира в горле совсем пересохло. И вышла, крепко закрыв дверь и заперев её на засов. Мальчишка съежившись в комок лежал на полу, и всхлипывал. Кир заставил себя отвернуться от кувшина и повернуться к новенькому.
– Ты кто? – никакого ответа. – Не хочешь отвечать и не надо. Главное, ничего не ешь и не пей у этой гадины! – плечи мальчишки дернулись. И он начал неловко подниматься с пола, схватившись за бок. – Ушибся? Или эта ударила? – Кир слез с соломы, подошел к пареньку и помог ему встать. – Как звать-то тебя?
Кир понимал, что он пристает к мальчишке, только чтобы не вспоминать о воде, стоящей так близко. Руку протяни и напейся! И ещё, чтобы не думать о том, насколько его самого-то хватит. И тут мальчик повернул голову к Киру и стянул глубоко надвинутую на лоб шапку.
– Ка… – Катерина ловко закрыла ему рот ладонью. Кир стоял как столб.
– Чшшш. Тихо ты! А то ещё вернется эта. Помоги мне, так неловко упала… – она добралась до соломы и с облегчением села. – Кир! Очнись.
– Ты… Это, а где коса??? – неровные короткие взъерошенные прядки вместо косы, чумазое лицо. Мальчишка-мальчишкой.
– Мне объяснить? Или сам сообразишь, что если она была, а теперь её нет, то я просто её отстригла? – Катерина говорила очень тихо и сердито. Бок болел, Кир выглядел неважно, баба поганая в соседней комнате храпела как толпа бульдогов.
– Ты что? Это, получается из-за меня? –Кир так обрадовался появлению Катерины и так удивился, что доходило до него медленно.
– Кир, очнись! Потом поговорим. Надо выбираться отсюда! – Катерина с трудом встала, зачем только садилась! И деловито отволокла миску с едой и кувшин подальше в угол.
Кир жадно проводил взглядом кувшин. – Кать, а у тебя, случайно, бутылки с водой нет, или фляжки? Я так пить хочу, сейчас просто с ума сойду!
– Нет, фляжки нет. Есть лучше! – Катерина проявила сумку, достала скатерть и попросила кувшин воды. А дальше Кир помнил плохо. Он пил, пил, и пил.
Катерина только головой покачала, и на скатерти появилась еда. – Не торопись и не ешь сразу много! – предупредила она. Кир с трудом оторвался от воды и бессмысленным взглядом посмотрел на Катерину.
– Хорошо как! – проговорил он. – Думал, сдохну.
–Ты молодец, что выдержал! – Катерина покачала головой, рассматривая всклокоченного бледного и похудевшего Кира. Даже глаза ввалились. Наверное, от жажды. – Давай, немного поешь, и выбираться будем отсюда.
– А как? – Кир жадно ел кусок хлеба с сыром, поэтому, говорил невнятно, но Катерина поняла.
– Доедай, а потом, увидишь. Только хочу задать один вопрос. Очень важный. Кир, подумай и ответь. Ты мне доверяешь?
Катька выглядела так серьезно, что Кир, поначалу, собиравшийся просто кивнуть, сделал усилие, проглотил все, что было во рту и ответил: – Да, конечно, доверяю.
– Тогда слушай, как ты знаешь, эта шишига не выпускает из своих владений никого мужского пола. То есть ни мальчик ни мужчина выйти отсюда не смогут. Заплутают, а оглянуться назад, станут корягой. Я могу выйти сама и вывести тебя, но только если ты мне позволишь себя вести. Глаза завяжешь. Ты можешь мне настолько довериться?
– Кать, ты чего? – Киру было удивительно. – Глупости какие-то спрашиваешь. Конечно! Главное, чтобы она не напала. С завязанными глазами не отбиться, хотя и меча-то нет. Потерял я совиный меч, Кать. – тут Кир, как ни сдерживался, начал тереть глаза, старательно делая вид, что ему соринка в глаза попала.
– Да ладно? Прямо так и потерял? – Катерина легко усмехнулась, и с видом фокусника вытянула совиный меч разведчика из своей сумки. Она сумела его найти, когда прокралась в лес. Долго шарила по кустам вокруг той полянки, где на них напали, но нашла. И подобрала и меч и браслет, подаренный Киру на день рождения. А уже потом, спрятав меч и скрыв сумку, вышла на тропу и начала аукать, вроде как в лесу заплутала, то есть заплутал мальчишка, которого она изображала. – Ты его не потерял, ты им Степана спас. Так что держи. И меч свой и браслет с кинжалом.
Она отвернулась, потому что количество соринок в глазах Кира, видимо, превысило критический уровень, а смущать друга не хотелось, и Катерина старательно что-то перекладывала в сумке, пока Кир не привел себя в порядок.
– Кать!
– А? – она повернулась, держа в руках кожаный мешочек с травами.
– Я… Я хотел тебе сказать… – Кир мялся, а потом решился. – Знаешь, я был такой дурак, что раньше тебя не видел. Думал, ну, что ты просто глупая девчонка.
– Да и я раньше тебя не видела. Думала, что ты просто хулиган.– Катерина улыбнулась. – Давай, когда выйдем отсюда, поговорим. Не нравится мне тут. Пора нам.
– Да, конечно! Уже глаза завязывать? – Кир легко поднялся на ноги. Силы полностью к нему вернулись.
– Погоди. Возьми синецвет. – Катерина разделила пучок синецвета пополам. Он сон-травы в её руках поползли белесые волны, легко преодолевшие толстые двери, и достигшие шишиги. Она и так спала, а уж после действия сон-травы, храп стал громовым, а сны глубокими и полностью её захлестнувшими. Катерина кивнула сама себе, убрала сон-траву и синецвет, достала разрыв-траву, и засов треснул и распался в пазах от её слов и действия сказочной травы. Она спрятала травяной мешочек, скатерть-самобранку, вынула плотный шарф, кинула его Киру.
– Пойдем. Как выйдем на порог, оборачиваться тебе уже нельзя. Так что перед дверью завяжи глаза плотно. И дай мне руку. Мы тут подумали с Котом… Он считает, что шишига пленников своих, и парня и Василису уже упустила, а следовательно шерсть забирать можно. Так что я пока шерсть у дамы этой прихвачу и ещё кое-что. Очень мне не хочется гребень брать, но иначе мы отсюда без потерь не выйдем.– Катя подошла к деревянному грубо сделанному сундучку, открыла его и вынула оттуда клок шерсти, да гребень с длинными частыми зубцами. Подошла к порогу и оглянулась на Кира. – Пора.
Кир плотно завязал глаза, проверил, не сползает ли шарф, не видно ли что. Одной рукой покрепче сжал меч, на всякий случай, а вторую протянул в сторону Катерины. От того, что приходилось действовать вслепую, появилось жуткое чувство полной беспомощности. Катька подхватила слепо шарящую по воздуху ладонь и крепко её сжала.
– Пошли. – Катерина уверенно переступила порог и вывела Кира за собой. И решительно зашагала по узкой тропе от дома шишиги. Пройти вперед без приключений удалось не долго. Впереди зашевелились ветви и на тропу вышли несколько медведиц. Катерина не сильно смутилась, только руку Кира сжала, чтобы он не дернулся вперед.
– Лесные коровушки,
Лохматые буренушки,
Разойдитесь, разбредитесь,
Медвежатами займитесь.
Медведицы не раздумывая развернулись и отправились по своим делам.
– Там что, медведи были? – Кир очень старался, чтобы голос у него не дрожал.
– Да. Не нервничай. Я справлюсь. – Катерина вела Кира вперед, осторожно обводя коряги, и соображая, что некоторые из них, а может и все, это обращенные шишигой люди! Кир временами спотыкался, пару раз даже чуть не упал, так что шли не очень быстро.
Через некоторое время Катя увидела, как впереди, наконец-то мелькнула серая волчья шкура. Она облегченно выдохнула и проговорила.
– Овечушки чёрные, овечушки белые,
Овечушки рыжие, овечушки серые,
Расходитесь, по лесам, по долам,
В логова свои, да к волчатам,
Стерегите своих детей,
Не ловите шишигиных гостей.
Разбирайте свою шерсть,
Разносите о свободе весть.
Она кинула вперед клок забранной у шишиги шерсти, и ветерок подхватил волчьи шерстинки, рассыпал их перед отступившими на шаг волками.
Волки принюхивались, да прислушивались недолго. Их нюх говорил о том, что рядом паренек, его следовало вернуть хозяйке-шишиге, но паренька сопровождал кто-то, несущий метку стаи старших волков. И этот кто-то освобождал их от службы шишиги и имел власть это сделать, вернув им их залог. Волки растворились в лесной чаще беззвучно и очень быстро, прихватив с собой свои шерстинки.
– Кааать? – Кир чуть потянул её за руку. – Волки вокруг?
– Нет уже. Они послушались и ушли. Теперь они свободны. Устал?
– Нет, ничего, просто так, вслепую очень сложно.
– Потерпи, пожалуйста, уже не так много осталось. – Катерина переводила Кира через толстенные корни, пересекающие тропинку, два раза через небольшие ручейки. И, наконец, услышала позади громкий вопль и невнятную ругань проснувшейся и бросившейся в погоню шишиги. Кир дернулся. Но Катерина не выпустила его руку, только немного ускорила шаг.
– Не нервничай. Я справлюсь. Ты обещал доверять мне! – лес светлел, начали попадаться широкие радостные поляны, на которых росла молодая яркая травка, и пересекая одну такую поляну, Катерина оглянувшись и увидела шишигу.
– Всё! Ты мой! Корягой станешь, навек застынешь! – шишига радостно закружилась, притопывая корявыми ногами и хлопая в ладоши. А потом ошеломленно уставилась на мальчишек. У одного завязаны глаза. Ладно, этого она потом обратно заберет, и заставит есть, пусть даже силой! А вот второй! Второй стоит и смотрит на неё, обернувшись, а в корягу и не думает превращаться!
– И не мечтай даже. – Катерина хмуро оглядела шишигу и решительно повела Кира дальше, швырнув через плечо свободной рукой шишигин гребень. Гребень превратился в высоченный частокол из-за которого раздался яростный вой.
Катя успела вывести Кира из леса, прямо к тому месту, откуда заходила, к ним кинулся Бурый, над его спиной зависла Жаруся. А рядом несся Баюн.
– Наконец-то! Вернулись! – взвыл испереживавшийся Баюн. – То есть, я знал, разумеется, что всё в порядке, просто очень рад тебя видеть. – он обошел вокруг Катерины и потёрся о её руку. Волк прижался к Катиным коленям головой, но буквально на миг, и сразу же перемахнул через голову Кира, став между ними и шишигой, вывалившейся из леса. Всклокоченная, в разодранной опять юбке, она тяжело дышала и тянула руки к Кате и Киру. А когда осознала, что перед ней не только мальчишки, но и их очень серьезные спутники, разочарованно завыла.
– Он мой! Мой! Он обернулся! Почему он не стал корягой? – шишига выла, некрасиво кривя рот, и тыча корявыми пальцами в Катерину.
Жаруся сдернула с глаз Кира повязку и он, глянув на шишигу, и сообразив, что она предъявляет права на Катьку, невольно шагнул вперед, закрывая её.
– Не твой. – Катерина рассмеялась, выглядывая из-за плеча Кира. – И не твоя. Я девочка. И никаких прав ты на меня не имеешь. Так что возвращайся в свой лес. Миром возвращайся.
– А то что? – шишига разъяренная тем, что опять в её владения прокралась девица, и опять оставила её ни с чем, шагнула вперед, но Катька, трусиха Катька, совсем не испугалась, а спокойно вышла из-за Кира, коснулась загривка ощерившегося Волка, останавливая его, и строго глянула на мерзкую бабу.
– А то лишишься не только своих коров и овец. Заплутаешь сама, не найдешь даже дом, скроется он за водой, за высоким холмом, за лесными корнями, травой молодой…
– Стой!!! Стой, не надо! Не говори больше! – шишига учуяла что-то в словах, – Не надо. Я уйду. Я сейчас уйду. – она, начала отступать, не сводя глаз с Катерины. – Это же ты? Ты разбудила сказку? Прогнала туман? Ты сказочница? – дождалась кивка Катерины, и начала мелко кивать, и отступать к лесу, а оказавшись там, развернулась, и припустила по тропе так, что только засверкали коричневые пятки, и полетели по воздуху клочья подранной частоколом юбки.
– Ничего себе! – Кир осторожно покосился на Катерину. – Как её унесло!
– Эта шишига никогда дурой не была. Надо отдать ей должное. – Баюн весьма одобрительно осмотрел свою девочку. – Услышала и поняла. И надо сказать, в последний момент сумела остановить сказочницу. Очень не дура! Правда, это не делает её приятнее. Ладно, пошли уже, а то там Степан извелся совсем, да и Кир сейчас свалится. Волк, придержи мальчика, он в обморок падает!
– Никуда я не падаю. – не очень уверенно пробормотал измотанный Кир, обнаруживший себя почему-то сидящим на земле. – Придумали тоже, в обморок…
– Ну да, ну да, ты просто сел отдохнуть. – покладисто согласился с ним Баюн. – Волк, поехали, уже. Кормить его надо и срочно!
Жаруся легко порхнула к Катерине, плеснула крыльями над ней, и девочка моментально оказалась одетой в нарядный летник и легкие сапожки. Птица подхватила её за ткань летника и взмыла с ней в небо. Катерина всегда любила летать с Жарусей, и радость полета отвлекла её от коротких, неровно обрезанных прядей волос, лезущих в глаза. Если бы её подстригли в парикмахерской, наверное, это бы её не расстроило, а тут она точно осознавала, что выглядит погано! Жаруся стричь не могла. Кот тоже, не обращаться же к Волку или мальчишкам, чтобы подровняли!
– Не расстраивайся! Ты в Лукоморье, мы что-нибудь придумаем, и коса отрастет гораздо быстрее! – Жаруся представила, что бы чувствовала, лишившись роскошного хвоста, и горячо сочувствовала своей девочке.
– Да ладно, как вырастет, так и вырастет, выхода-то всё равно не было. – Катерина порадовалась тому, что Жаруся не видит, какие она делает усилия, что бы не плакать. Не хватало ещё! Она полностью привела себя в порядок, когда они подлетали к Дубу, и была уверена, что больше и не подумает расстраиваться из-за отрезанной косы.